В минувшую пятницу дружно обсудили новогодний рассказ и стихи Ольги Ившиной (Антаковой). Именно дружно, господа хорошие, поскольку высказались все, даже красноречивое молчание Романа Щипана в зачёт. Хотел было отмолчаться и ваш покорный слуга, да некоторые обстоятельства вынуждали встревать.

У Ольги есть основания думать о себе и своём творчестве лучше, чем кажется со стороны. Был же завораживающий рассказ «Рыжий сон», представленный на семинар «Зеленая улица». Настолько завораживающий, что, казалось, дальше будет только лучше и лучше. И вдруг получилось как с фильмом «Остров» Павла Лунгина или выступлением сборной России по футболу на Евро – забыл, какого года, – когда Аршавин глубокомысленно заметил: «Ваши ожидания – это ваши проблемы». И в пятницу ту памятную глубокомысленного хватало, но всё больше не в тексте, а в размышлениях автора о том, что хотелось сказать – рассказом «Настоящий Дед Мороз», стихами «Воспоминания детства», «Семейный поход в магазин», «Вот оно лето!», «Осенний день»…

Впрочем, если Рождественского Эльфа из странного новогоднего происшествия не отвергать, как чуждую русской культуре сущность, в его словах о бегунах, которые добиваются успеха своими усилиями, нечто философское есть. А уж в реплике: «Когда чистая душа просит с верою о чём-либо, её желание должно быть исполнено…» – тем более. Вот только трудно принять то, что не принимается где-то в середине декабря, где-то в середине России. Дочка же спрашивала Нину Николаевну: «А дед Мороз – настоящий?», но настоящим оказывается грубоватый карлик с неприятным морщинистым лицом, с эдаким ворчанием: «Раз не веришь в чудеса – то шиш тебе!», – излечивающий маму третьеклассницы Таисии от слишком прагматического понимания мироустройства, где артист ТЮЗа Виктор Кузякин просто облачается время от времени в дедморозовский костюм и только дамские сумочки пропадают сами собой. А сумочку Нины Николаевны, похоже, умыкнул тот самый Эльф, подсунул в мешок с подарками ненастоящего Деда Мороза Кузякина, дабы все не верящие в чудеса поверили в них. А заодно и в него, Эльфа. Потому что по-другому не выходит. Нина Николаевна хоть и восклицает, принимая сумочку от смущенного Кузякина: «Вы настоящий Дед Мороз!» –, сам-то актёр уже билеты на премьеру «Кота в сапогах» с собой в главной роли маме с дочкой предлагает. А Эльф, хитрюга, отражается своей круглой рожицей в стеклянном елочном шаре и озорно подмигивает Тасе, принимая, как извинения слова Нины Николаевны: «Ну, спасибо тебе Эльф! В чудеса я теперь верю, только прошу тебя, чтобы этот новый год прошел без таких приключений!».

И в стихах так же: посыл один – вывод другой. И не только потому, что в эпиграф вынесена пословица «Жизнь прожить – не поле перейти», а на финал припасено:

Это просто жизнь,
Как большое поле…
Перейти его –
Это просто. Верь!

Тут-то как раз всё объяснимо: как же в стихах без парадоксальности. Но стихи, которые вас спасли, не бросайте на полдороге, позволяя себе такие вольности, как: «Звездит в мозгу его больном», «И жизнь, прожитая с наркоза». Недосказанность спасительна,

Все эти многоточия и точки
Как обереги от сердечных ран,

можно объяснить. Но когда я буду это читать с листа – милого автора рядом не будет. И не рифмующееся «слов – наперёд», «невдомёк – пород», «Твоим – пребыть» не объяснится, что так и задумано было. Потому что в соседних строфах первая с третьей строчкой рифмуются, как и вторая с четвертой...

И знаете, что вспоминается? Юрий Кузнецов вернулся из Бендер, где горячими пулями был пробит памятник Пушкину.

– Напишешь? – спросил поэта Крупин.

– Нет, – ответил Кузнецов, – это же публицистика. Надо так нас ненавидеть, чтобы даже неживого поэта убивать. Это стихи.

– А поэзия? – не унимался Крупин.

– Поэзия… – задумался Кузнецов. – Вот прошел человек утром по степи, по ковылю, по полыни. Здорово? Оставил след. Это стихи. Но он ещё поднял в воздух запах полыни, который невидим, но это тоже след прошагавшего. Это поэзия…

След прошагавшего – не вмятая почва, но – запах, аромат, ощущение. И поэтому – жизнь прожить – не поле перейти, и поэтому есть стихи и есть – поэзия. И расти есть куда…

Вспомните таблицу умножения поэзии Варлаама Шаламова. Там вначале эссе 1х1=1, а в конце 10х10=100. Чувствуете разницу? А ведь это не финал, может быть и 100х100, и 1000Х1000. Только речь не о количестве…

Николай Пересторонин.