Паркуюсь в пятницу на Преображенской за машиной Александра Дёмышева и улыбаюсь, разглядев реновский ромбик на задней стенке багажника его авто. Почему это важно? А вы загляните во вступительный рассказ, озорно озаглавленный «От аффтара», и представленный на обсуждение «Молодости» вместе с наметками не дописанной книги. Там в образе воплотившейся мечты персонажа, от имени которого ведётся повествование, наряду с виллой у моря, стрижеными кустами и подсвеченной ажурными фонарями дорожкой сада, как важная деталь пейзажа присутствует и серебристый «Мерседес». А у Саши « всё ещё «Рено». Значит, существует граница между авторским «я» и «я» лирического героя. Значит, есть разница между личностью участника литературного клуба «Молодость», члена Союза писателей России и образом начинающего прозаика, мечтающего одним махом решить проблему нехватки денег для обеспечения семьи и недостатка свободного времени для создания ярких произведений, с помощью которых он пробьёт стену, отделяющую от массового читателя.
Ох уж эта стена! Её с гаражной не сравнишь, ремонтную бригаду не вызовешь. Да и вызов таковой не слишком помог центральному персонажу второго рассказа «Одна маленькая невзрачная бумажка». В устранении последствий повышенной влажности в приобретенном по случаю гараже ему и самому пришлось руки прикладывать, исправляя недоделки выше обозначенной бригады. А в литературе тем более не всё так артельно, в чести подход индивидуальный. В том числе и в прочтении. Одного рассказ «зацепил», другому не хватило динамики, то бишь диалогов, и действия. Третьему хоть криком кричи, доказывая: «Какие мемуары?! Я просто от первого лица пишу…». А четвертый всё увидел, всё рассмотрел, понял, почувствовал. И уже говорит, что динамика ситуаций, умение автора передавать умонастроения героя, выводит оного на нравственный порог…
Что до меня, то было огромное желание посоветовать Саше определиться, пишет ли он предисловие к книге или самостоятельные рассказы, вставные новеллы или своего рода «завлекалочки». Помнится, в 80-е годы прошлого века так называли кокетливый завиток в волосах, который сильно подогоретыми щипчиками девушки старательно накручивали для увлечения потенциальных обожателей, но всё-таки старались не перекрутить, не пережечь. И с советами следовать современным реалиям читательского восприятия повнимательней. А то подумалось: доведись Льву Толстому подобным следовать, не написал ли бы он вместо психологически точного романа «Живой труп» потребный публике рассказ «Зомби». Но роман Джека Лондона «Мартин Иден» перечитать, пожалуй, стоит. Он не от первого лица, но авторская биография угадывается. И что делает Лондон? Наделяя героя своими чертами, неукротимым желанием стать писателем, он произведения свои Идену не отдаёт. Мартин работает над «Запоздавшим», радуется, что «Эфемерида» принята, а это, согласитесь не «Белый Клык», «Время –не - ждёт» или «Железная пята», по которым мы Джека Лондона узнаём.. У Дёмышева же безымянный герой имеёт в послужном списке и «Витькины небеса», и «Тихий океан». И как-то вы здесь не очень разделяетесь, Александр Васильевич, с лирическим героем…
Но вот что интересно: и в первозданном виде оба рассказа пробудили интерес к творчеству Александра Дёмышева у незнакомых с его предыдущими работами начинающих литераторов. И то, что из обычной покупки гаража такая интрига закрутилась, что фантазия из реальности возникает, не увязая в ней, а летит-парит, увлекая за собой автора и читателя – дорого стоит. А посему очень я надеюсь на финал, на завершающий рассказ, где всё свяжется - развяжется, выстроится цепочкой не случайностей, подобно содержанию незавершенной пока книги, в котором рядом обсужденные прежде «Тринадцатый», «Как Белка и Стрелка», ещё не дописанное «Интервью с диверсантом», пятничные «От аффтара» и «Одна маленькая невзрачная бумажка».
Даст Бог, сложится эта книга, выйдет в свет и самые неизбежные критики, самые требовательные ценители поймут: всё было не зря. Серо-синяя пишущая машинка «Erika», лакированными клавишами отражающая огоньками свечей. Девственно белоснежный лист бумаги «Снегурочка», торчавший из её каретки, словно фата из-под короны. Волшебная музыка Кейко Мацуи, льющаяся из динамиков стереосистемы. И подготовленные к «ночному полёту» писательского куража фарфоровая космическая ракета с красными буквами СССР, два чайника, баночка цветочного мёда, тарелка с очищенным грецким орехом и аккуратно разложенными дольками шоколада «Вдохновение»… И пусть Сатурн почти не виден, приблизить его может только летящий. Удачи, Александр!
Николай Пересторонин.
